Не кочегары мы, не плотники…

Режиссеры монтажа – это те самые ребята, что складывают из кусочков цельное мозаичное полотно под названием «Сверхъестественное» - сериал, который мы так любим, и встречи с которым ждем с нетерпением. На страницах журнала «Сверхъестественное» Дэвид Экстром, Том МакКуад и Энтони Пинкер поведали зрителям, что же происходит за дверями монтажной.

Том МакКуад характерным жестом изображает выстрел в голову. Похоже, это не первый акт насилия в этой комнате – ведь здесь обитают сценаристы!

О нет, сейчас он не обсуждает сцену из кровавого временами, но всегда просто феерического телешоу. МакКуад показывает, что бы ему пришлось сделать, если бы, не дай Крипке, он работал над одним из «бла-бла-бла» сериалов. (Не стану пренебрежительно отзываться ни о каком из них, но вы можете вставить сюда название любого из этих до жути скучных сериалов, чуть ли не целиком состоящих из одной болтовни, где практически ничего не происходит и неделя за неделей перемалывается одно и то же!)

«В этих сериалах никогда ничего не меняется, - продолжает он. - Они там себе думают: «Господи Боже, у нас есть своя сложившаяся аудитория, так какой смысл что-то менять?». А теперь посмотрите на серии «Сверхъестественного», они все совершенно разные, и я думаю, что это одна из сильных сторон сериала».

Энтони Пинкер объясняет, что в такой ситуации именно монтажеры могут проявить свои творческие способности и в какой-то степени повлиять на производственный процесс. «Создатель сериала Эрик Крипке и исполнительный продюсер Боб Сингер никогда не придут и не заявят: «Какого рожна вы это сделали? Это близко не лежало к нашему сериалу». Сие совершенно невозможно. Если ты работаешь на каком-то шоу, и постоянно слышишь в свой адрес подобное, то рано или поздно у тебя опускаются руки, и ты просто плывешь по течению, надеясь как можно скорее найти другой сериал и свалить в него».

«Для монтажера «Сверхъестественное» – очень интересное шоу во всех отношениях. В нём, есть буквально всё, что душе угодно», - признаёт Пинкер, каждая серия для него словно «маленький фильм». А МакКуад добавляет: «Тут нельзя зацикливаться на чем-то одном, постоянно приходится фантазировать и придумывать что-то новое. Здесь не прокатит сказать: «в прошлый раз это получилось, так почему бы не повторить?» Вот поэтому Дэвид Экстром уверен, что монтаж «Сверхъестественного» – «крайне непростое, но весьма увлекательное занятие».

Любопытно также то, что три этих человека работают вместе как единая команда. Экстром даже шутит, что к ним троим можно обращаться будто к одному человеку, но при этом уточняет, что каждый из них «режет» сериал по-своему. Даже с тремя монтажерами, работающими в тандеме, «мы всё равно вечно не укладываемся в срок, - рассказывает Пинкер, - не успеем мы еще закончить одну серию, как уже пора приступать к следующей. Поэтому частенько нам приходится работать над двумя эпизодами одновременно». Тем не менее, МакКуад отмечает, что у них не так уж и много сверхурочных, потому что работа в этом сериале очень хорошо налажена.

Конечно, когда у тебя в штате три необычайно талантливых монтажера, можешь быть уверен - сериал никогда не будет буксовать. Разумеется, они могут похвастаться своими резюме, в которых перечислены такие работы, как: «Шпионка», «Место преступления», «Доктор Хаус», «Лоис и Кларк», «Новые приключения Супермена», «Дефективный детектив» и «Тайны Смоллвиля», но нужно увидеть хоть одну серию «Сверхъестественного», чтобы понять, насколько они талантливы.

Для читателей, не знакомых с тонкостями монтажа, монтажеры нарисовали ясную картину этого процесса.

«Команда в Ванкувере приступает к съемкам. У режиссера свое видение сценария, и он снимает материала на несколько часов… скажем, часов эдак на десять. Когда отснятое попадает к нам на монтажный стол, то, сверившись со сценарием и с тем, что мы видим на экране, мы начинаем размышлять – что же хотел сказать режиссер, и на основе этого создаём историю».

Как говорит Экстром – эта история пока еще находится как бы в скорлупе. «Она отличается от сценария и от нашего первоначального замысла, а нам нужно собрать всё воедино. - Рассказывает он. – Собирая серию, мы нарезаем сцены небольшими кусочками, выбираем начальный кадр, потом переходим к общему плану, крупным планам, отбираем нужные фрагменты. Иногда мы накладываем звук из одной сцены на картинку из другой, у нас в запасе полно всевозможных трюков. Смонтировав сцену, я снова возвращаюсь к ней и пересматриваю - после того, как добавлю сцены до и после, а затем еще раз, когда смотрю серию полностью. Самым важным для меня является день, когда я собираю серию целиком, ведь именно тогда понимаешь, какова в ней динамика, ритм, темп, как одна сцена стыкуется с другой и как они смотрятся вместе.

Вот тут-то и становится понятно, получилось ли сохранить баланс, и мы выходим на второй уровень монтажа. Здесь уже суть не в том, чтобы выбрать подходящую сцену или угол поворота камеры, это уже следующая ступень повествования. Так сказать, процесс совершенствования, и каждая его стадия важна по-своему. Существует много тонкостей, которые могут изменить восприятие персонажа, понимание сцены. Каким образом ты собираешься показать какое-то страшное происшествие? Будешь ли ты нагнетать атмосферу или резко швырнешь зрителя в гущу событий? Если в первом акте ты собираешься представить персонаж или сюжет, то, какое развитие они получат в третьем акте? Самое сложное для нас, вовремя распознать тот момент, когда мы сбились с намеченного пути, потому что над сериалом трудятся множество людей, и тобою может овладеть какая-то идея… Ты доходишь до ручки, отсмотрев серию восемнадцать раз за три дня, но чтобы сделать ее еще лучше, тебе приходится пересматривать ее вновь и вновь».

Работа монтажеров не заканчивается после того, как они сделали первый «окончательный» вариант, говорит Экстром. «Затем, обычно, приходит режиссёр, смотрит на нашу интерпретацию, садится с нами и говорит: «Да, это мне нравится» или: «Мне хотелось бы сделать акцент на это» или: «Я хочу увидеть вот этот кадр…» Режиссёр становится нашим рулевым, и вместе с ним мы заново проходим весь монтажный путь серии. Наша задача заключается в том, чтобы понять видение режиссёра и его представление того, что он снял. Режиссёр утверждает свою версию, и мы отправляем её продюсерам. Затем к нам приходят продюсеры и говорят: «Мы хотим сделать то-то и то-то…» Это может отбросить нас назад к тому, что уже было, или может оказаться совершенно новой, третьей версией серии. И тут нашими рулевыми становятся продюсеры, а мы реализовываем их видение. А когда продюсеры удовлетворены и утверждают свой вариант, они отправляют его на студию, и мы получаем замечания от студии. Мы их учитываем, а потом отправляем материал в редакцию телеканала, и их замечания учитываем тоже. А вот после этого приходят либо Эрик, либо Боб, которые являются прокатчиками сериала, и мы делаем всё так, как хотят они, до самой последней запятой. Так что все это весьма развернутый процесс».

Невзирая на то, что каждая серия претерпевает такие вот метаморфозы, старая поговорка «у семи нянек дитя без глазу» не применима к работе над «Сверхъестественным». «На самом деле, очень здорово, что к нам приходят режиссёры и продюсеры, - настаивает МакКуад, - потому что без них просто ничего бы не получилось, мы не смогли бы добраться до финала. В нашем деле главное – взаимное сотрудничество. Для примера скажем: у нас есть пункты «А», «Б», «В», «Г», «Д» и «Е». Нельзя из «А» сразу попасть в «Е». Сначала нужно проследовать от «А» до «Б», потом от «Б» до «В»… Если мы не пройдём весь путь от начала до конца, серия не выйдет в эфир. Нет на свете таких умников, которые могли бы сделать это без особых усилий с первого раза. Это нереально. Большой плюс данного сериала в том, что весь этот тернистый путь мы преодолеваем бок обок с очень обходительными людьми, так что работать на этом шоу весьма увлекательно. Не работа, а сплошное удовольствие. Вот этим и уникален наш сериал.

Конечно, путь от «А» до «Е» не всегда гладок. Порой монтажеры понимают, что «Г» может привести их обратно в пункт «А», вместо того, чтобы направить в «Д». «В случае, если режиссеру понадобится, - объясняет Экстром, - мы готовы скоординировать наши действия и выяснить, на чем нам нужно сосредоточиться, чтобы воплотить в жизнь его видение. Мы должны выполнить требования режиссера, даже если они идут слегка вразрез с тем, что наметили Эрик и Боб.

Наше дело сказать: «Мы с радостью выполнили бы все ваши требования, но эта серия длится всего сорок одну минуту и тридцать шесть секунд, а если мы еще добавим то, что хочется вам, то как ни крути, серия превысит лимит времени на одиннадцать с половиной минут». Да, это, несомненно, красивый кадр и всё такое, но действительность такова, что, в конечном счете, нам нужно утрамбовать наше кино в маленькую коробочку. Так что, при всем уважении, нужно держаться этого курса».

«Если тебе нравится режиссер, - добавляет Пинкер, - то ты готов работать с ним снова и снова. Ты говоришь ему: "Просто доверьтесь мне и у нас всё получится». Мы уже усвоили, что нравится Эрику, но иногда попадается режиссер, работа которого идет немного вразрез с общей концепцией, и его приходится направлять в нужное русло. Тогда ты говоришь: «Главное, держать себя в рамках, и серия выйдет в эфир примерно в том виде, в каком бы вам хотелось».

Однако монтажеры и сами не всегда следуют неписанным правилам. Пинкер получил огромное удовольствие от того, что вставил песню группы «The Doors» в серию «Рождённый под дурным знаком». «Эрик и Боб очень ясно дали понять, что они терпеть не могут эту группу, но Эрик признал, что эта песня здесь очень в тему, и Боб великодушно согласился её оставить».

«Вот именно этим и хороши Эрик и Боб, - вторит Пинкеру МакКуад, - даже если ты и добавил то, что им не нравится, но оно пришлось к месту, то они отставляют свои чувства в сторону».

«Каждая из серий по-своему уникальна и имеет свои специфические моменты. – развивает тему Экстром. – В первой серии второго сезона «Пока я умирал» действие происходит в больнице, где Дин оказывается на грани жизни и смерти. Ким Маннерс сотворил поистине чудо, изображая путешествия души, отделившейся от тела. В подобных вещах очень легко скатиться до банальной пошлости. И тут у тебя два варианта, ты или не ударишь в грязь лицом и сумеешь быть убедительным, или зритель будет равнодушно наблюдать за действием, думая при этом: «я ни за что не куплюсь на такую чушь». Главное для создателей фильма, чтобы у зрителя не возникло сомнений в правдоподобности происходящего на экране. И Ким Маннерс с честью справился с этой задачей».

МакКуад согласно кивает: «Этот сериал никак нельзя назвать дешёвкой. Людям, которым он нравится, по-настоящему нравится, дорога в нем каждая мелочь. В «Сверхъестественном» есть целостность, некая общая линия и нет ничего, что не имело бы значения для сюжета. Здесь даже не пахнет конъюнктурой». Вот в чём секрет того, что так притягивает зрителей к «Сверхъестественному» – это единый сплав ужасов, юмора, драмы и боевика.

А другая характерная особенность работы над «Сверхъестественным» – то, что режиссеры монтажа, все как один, фанаты этого жанра. «Зловещие тени, от которых мороз по коже, - завывает Экстром, - места, куда простому смертному не стоит соваться… Таинственные двери за которыми притаилось что-то ужасное. Вот от чего меня прет в этом сериале».

«Не вздумай этого делать! Туда не ходи, сюда ходи!» - МакКуад разделяет восторги Экстрома по поводу того, что «Сверхъестественное» порой пугает до потери пульса. «Именно это и притягивает людей к подобным сериалам, - продолжает Экстром, - когда во время просмотра у тебя захватывает дух, словно ты катаешься на американских горках». Он признает, что тем, кто занимается монтажом, крайне интересно, насколько кровавой окажется серия в окончательном варианте. «Это просто потрясающе, мне доводилось работать на огромном количестве самых разнообразнейших сериалов и там всегда жутко боялись крови. Здесь же нам не ставят жестких рамок в этом смысле, и мы снимаем шляпу перед людьми, которые позволяют нам реализовать наши самые буйные фантазии».